Сердце Назиании - Страница 11

– Пока Цветы сильны, мы бессильны… – Копринус решился возразить Лиховреду и тут же испугался своей смелости. Но его будто бы прорвало. Слова вырывались сами. – Бурые тогры под запретом по всей Назиании, даже на Дрожащих болотах они почти не действуют. А мы сами не можем попасть в Цветущую Долину, ведь Цветы не пропустят в Долину ни одно существо, задумавшее зло…

Но Лиховред и не думал возражать.

– Ты прав, – кивнул он. – Тяжелые времена наступили в Назиании. Эльва лишились былой силы. И сами этого не понимают. – Лицо Лиховреда скривилось в мучительной усмешке. – Ну, ладно, завтра Слякотун, или как там его, приведет плеснюков к Неприступному лесу. А потом, потом мы все отправимся туда…

– Но, ваше Мрачнейшество, они же ни на что не способны. Плеснюки не могут быть воинами. Они слабы и трусливы. Пока вы не вытащили их с Дрожащих болот, они жили в грязи и запустении, питались отбросами и приходили в смертельный ужас даже от вида собственной тени. Мрачнейшество собирается победить с такой армией? – тут Копринус запнулся и замолчал, онемев от собственной храбрости.

– Только с такой армией я и могу победить. Ты глуп, Копринус, не понимаешь простых вещей. Слабая толпа всегда желает сильного вождя. Ей кажется, что таким образом она становится всемогущей. Плеснюки получат то, о чем из-за своей слабости и трусости они и мечтать не могли – прекрасную страну Назианию. И ради того, чтобы продолжать казаться себе сильными, они пойдут за мной до конца. До победы над всеми эльва, дылдяями и кругликами… Погоди-ка, а кто это вон там, на тропинке?

Копринус подбежал к окну:

– Садовники! Там целый отряд садовников!

– Они нашли нас. Зеленая девчонка, что летела над лесом, рассказала им обо мне… Но ведь этот дом, он же замаскирован?

– Хвостокрас раскрасил его под заросли бузины. Садовники нас не видят, можете быть уверены, ваше Мрачнейшество, – опомнился Копринус. – Мы можем подождать, пока они уйдут. Они могли оказаться здесь случайно.

Недом в чаще

Реп неспешно ковылял вдоль ручья, сплошь заросшего осокой и болотными цветами. Иногда он останавливался и крутил головой, будто к чему-то приглядывался… или принюхивался. За репополохом плелись уже довольно уставшие Ромаший, Многоум и Пушинка. Неподалеку зависли легкомобили.

– Ну, скоро? Они уже близко? – Пушинка начинала проявлять признаки нетерпения.

– Я их вижу, – неожиданно для всех ответил Реп.

– Наконец-то, – вздохнул Многоум.

– Я их вижу, – повторил репополох, уже более настойчиво.

– И что они сейчас делают? – зевая, поинтересовался дедушка Ромаший.

– Они смотрят на нас. Прямо сейчас.

– Как это? А-а-а, я думал, что ты их видишь, а ты их видишь… Ну, то есть по-настоящему. Они здесь? – дедушка Ромаший осмотрелся. – Постой, а почему тогда я их не вижу?

– И я тоже, – отметила Пушинка.

– Мы все их не видим, – уточнил лесогляд. – Кроме Репа, конечно.

– Реп! Как такое может быть? – возмутился дедушка Ромаший. – Где злоумышленники?

– Они в домике.

– Но здесь нет никакого домика. Не обычного, не замагиченного. Растительной магией здесь даже и не пахнет.

– Вот домик, – Реп подошел к большому кусту бузины, росшему на краю поляны. – Это он.

– Это обычный куст, не домодерево, – возразил дедушка Ромаший, – через него даже поляну видно.

– Домик!

– Постойте-постойте, я, кажется, начинаю понимать, – сказал Многоум. – Злоумышленники, умеющие рисовать коробки, неотличимые от настоящих, наверняка могут и дом расписать так, что его будет не отличить от куста бузины.

– Без магии превратить дом в куст бузины? Разве такое возможно? – удивилась Пушинка.

– А вот мы сейчас и проверим! – дедушка Ромаший подошел к кусту. – Ой! Он какой-то странный. На ощупь это больше похоже на дверь. Вот и ручка…

– Стой! Не вздумай ее открывать! – воскликнул Многоум. – Сперва нужно этот куст окружить, а то вдруг они убегут через какое-нибудь невидимое окно.

Садовники высадились из легкомобилей и встали вокруг куста.

– Та-ак, – тут Многоум задумался. – Неправильно как-то получается, мы не можем штурмовать то, что не видим. Может, все же растительную магию применим? – И он посмотрел на дедушку Ромашия.

– Так я же зеленый эльва, а не белый, – напомнил Ромаший, – я с кустами не работаю.

– А ты сделай так, чтобы не с кустами.

– Даже и не знаю…разве что вьюнок какой-нибудь попробовать или плющ.

– Да хоть лиану, главное, чтобы получилось.

– Не, лиану я не смогу, слишком уж она экзотическая. А вот вьюнок… Вьюнок влюбчивый, так он называется. Он и на кустах растет, и на деревьях. Везде растет, а как вырастет, так и не выгонишь его потом. Очень вредное создание.

Дедушка Ромаший отступил от куста на шаг и окинул его внимательным взором:

– Глакагх! – произнес он.

Вокруг куста почувствовалось какое-то невидимое шевеление.

– Глакагх!

Ветки бузины начали обрамляться мелкими листиками. Которых тут только что не было.

– Глакагх!

К листикам добавились цветочки, которые стали активно кудрявиться в разные стороны, покрывая собой, как пледом, все вокруг. Через пять минут перед садовниками уже стояла крохотная лесная хижина с остроконечной крышей. Вся густо заросшая вьюнком.

– По-моему, красиво получилось, – дедушка Ромаший залюбовался своей работой. – Ну что, штурмовать будем?

– Да-да, и чем быстрее, тем лучше, – закивал Многоум.

Когда садовники ворвались в хижину, то обнаружили там двух черных эльва. Один, маленький и тщедушный, судорожно прижимал к груди коробку. Другой, высокий, стоял, отвернувшись к окну, будто совсем и не интересуясь внезапно появившимися садовниками.