Сердце Назиании - Страница 42

– Все равно ничего не выйдет, – заупрямился дедушка Ромаший. – Если мы начнем петь и играть, то сюда со всей Долины плеснюки сбегутся. Тоже мне придумали…

– Не сбегутся, – сказал Торфонос. – Никто эту игру даже не услышит.

– Почему это? – удивился Масленок. – Плеснюки, они что, все глухие?

– Они, ну то есть мы, не глухие. У нас просто нет музыкального слуха. Совсем. И поэтому мы не можем отличить игру на музыкальном инструменте от воя ветра или, например, шума листвы.

– А как же пение? – спросила Пармелия.

– Тогда, разумеется, плеснюки услышат голос.

– Понятно, значит, пение – это лишнее, – сказал Многоум. – А ты сможешь сыграть какую-нибудь колыбельную? – спросил он Пармелию.

– Я знаю несколько колыбельных. Можно вот эту попробовать, – Пармелия пробежала пальцами по струнам.

– Очень хорошо, – похвалил ее Многоум. – Только ты пока не играй. Нам еще подготовиться нужно. Не стоит успокаивать Цветы раньше времени. А то вдруг им потом успокаиваться надоест, – тут он повернулся к садовникам. – Наберите побольше воды, найдите длинные палки и какие-нибудь щетки и ждите моей команды.

– И все это нужно делать как можно быстрее, – проворчал дедушка Ромаший. – А то вдруг эти тугоухие плеснюки все же к нам нагрянут. Мы же вроде как еще не всю Долину у них отбили.

Загадка Киновариума

– А почему ты так уверен, что этот Киновариум что-то знает о меч-траве? – спросил у Медляги Солнечник, когда они все, за исключением Смеляги, который остался тренироваться, пробирались через не очень топкое болотце к дому дылдяя Киновариума.

– Ну, так здесь же больше никого нет, поэтому, – объяснил Медляга. – Если не Киновариум, то кто? Кто еще может знать?

– Никто, – согласился Солнечник. – Если не он, то больше уже и некому.

– Ой, ничего себе! – услышали они изумленный писк Пушинки, которая шла первой.

Когда они подбежали к ней, то увидели такую картину: Пушинка белым столбиком замерла на месте, только хвостик ее от ужаса дергался, а прямо перед ней в воздухе висели буквы. Буквы гласили:

«СТОП! ДАЛЬШЕ ТЕБЯ УЖЕ НЕТ!»

А за этой самой надписью действительно совсем ничего не было. Совсем ничего, кроме плотного сероватого тумана.

– По-моему, нам не нужно идти дальше, – сказал Медляга. – Там может быть опасно.

– А как же меч-трава? – напомнила Алая. – Мы же сейчас спасаем Назианию. А ты решил испугаться каких-то призрачных буковок…

На самом деле ей тоже было страшно. Но это маленькое «страшно» и в подметки не годилось тому огромному и постоянно нарастающему ужасу, который поселился в ее душе, с тех пор как в Назиании появился Лиховред Подземелий. А ее друзьям все происходящее продолжает казаться пусть опасной, но игрой, которую в любой момент можно прекратить, чтобы вернуться в свой теплый и уютный дом. И все станет как прежде.

– Ничего страшного тут нет, – сказала Алая и шагнула вперед. Прямо в воздушную надпись.

Буквы заколыхались, как рябь на воде. И растаяли. И ничего не случилось. Ну, почти ничего, потому что через пару секунд откуда-то сверху раздался недовольный, хотя и достаточно таинственный голос.

– Стойте! Тут вас уже нет! – сообщил голос.

– Это неправда, – ответил Хвостокрас и, сделав шаг вперед, встал рядом с Алаей. – Мы здесь, и мы есть!

Пушинка, Солнечник и Медляга тут же опомнились и присоединились к Алае и Хвостокрасу.

– Мы все здесь есть, и ты, Киновариум, между прочим, тоже, – сказала Алая.

– Да вот еще, – ответил голос. – Если вы тут все все-таки есть, то меня здесь точно нет. И если вы ко мне, то вы не вовремя. Меня нет дома.

И тут они почему-то перестали бояться. Таинственный голос на самом деле был совсем не страшным, а скорее удивленным и даже слегка напуганным.

– Незачем здесь стоять. До свиданья! – продолжил голос. – Приходите через неделю.

– Через неделю мы не сможем, – ответил Медляга. – Через неделю, может, страны такой не будет, Назиании.

– Вот и замечательно! – обрадовался голос. – Чем меньше чего-нибудь будет, тем лучше.

Алая задумалась. Переговоры явно заходили в тупик. Этот дылдяй совершенно непробиваемый. Хотя… попробовать стоит.

– Пойдем отсюда! – сказала она. – Он все равно об этом ничего не знает. Этот Киновариум, он на самом деле ни в чем не разбирается. Где уж ему что-нибудь знать о… растущей тут у озера меч-траве. Ему наверняка и название такое незнакомо.

Молчание пронеслось над поляной. Ага, кажется, он заглотил наживку, предположила Алая.

– Этот вопрос легкий! – голос снова решил объявиться. – Мне ли не знать о меч-траве, растущей тут, у озера. Да я лучше всех об этом знаю!.. Но мне некому об этом рассказать, – продолжил он уже ехидно. – Ведь тут совсем никого нет.

– А я думаю, ты не рассказываешь, потому что на самом деле ничего про эту траву не знаешь, – возразил Медляга. – Ведь если бы ты знал, тогда бы то, что нас здесь нет, тебя бы не остановило.

– Хм, – сказал голос. – Я, конечно же, могу и самому себе об этом рассказать.

– Не сможешь, потому что не знаешь…

– Хватит уже! – перебил его голос. – Рассказываю. Самому себе. Меч-трава растет на поляне с белой землей. Поляна эта возле Правого озера, оттуда еще Серебристые горы видно. Но даже если бы тут кто-то был и меня слышал, то он все равно эту траву не достал бы и не сорвал.

– Это почему? – поинтересовался Медляга.

– Да потому, что старые эльва меч-траву основательно запрятали. Чтобы никто ею не воспользовался. Закрыли ее на замок и стража к ней приставили.